Добрый день, Николай ! Нет, помириться не получилось. Вчера вроде успокоилась, пришел помириться. Закатила скандал, у меня до сих пор руки трясутся. Ночью толком не спал, нервы шалят, с утра дико разболелась голова, и кружится сейчас. Как то так.
Думы беглеца на Байкале
[2]
Славное море — привольный
Байкал,
Славный корабль — омулёвая бочка.
Ну,
баргузин, пошевеливай вал,
Плыть молодцу недалёчко!
Долго я звонкие цепи носил;
Худо мне было в норах
Акатуя.
Старый товарищ бежать пособил;
Ожил я, волю почуя.
Шилка и
Нерчинск не страшны теперь;
Горная стража меня не видала,
В дебрях не тронул прожорливый зверь,
Пуля стрелка — миновала.
Шел я и в ночь — и средь белого дня;
Близ городов я поглядывал зорко;
Хлебом кормили крестьянки меня,
Парни снабжали махоркой.
Весело я на сосновом бревне
Вплавь чрез глубокие реки пускался;
Мелкие речки встречалися мне —
Вброд через них пробирался.
У моря струсил немного беглец:
Берег обширен, а нет ни корыта;
Шёл я коргой — и пришёл наконец
К бочке, дресвою замытой.
Нечего думать, — Бог счастье послал:
В этой посудине бык не утонет;
Труса достанет и на судне вал,
Смелого в бочке не тронет.
Тесно в ней было бы жить омулям;
Рыбки, утешьтесь моими словами:
Раз побывать в Акатуе бы вам —
В бочку полезли бы сами!
Четверо суток верчусь на волне;
Парусом служит армяк дыроватый,
Добрая лодка попалася мне, —
Лишь на ходу мешковата.
Близко виднеются горы и лес,
Буду спокойно скрываться под тенью;
Можно и тут погулять бы, да бес
Тянет к родному селенью.
Славное море — привольный Байкал,
Славный корабль — омулёвая бочка…
Ну, баргузин, пошевеливай вал:
Плыть молодцу недалёчко!