@Михаил М. , на тебе еще кусочек про Кики) Но больше не выложу. Хватит.
Гражданка Хрычова бодро шагала в сторону Красной Площади, то и дело поглядывая на наручные часы. Она направлялась прямиком в Кремль. Погода была замечательная, легкий, весенний ветерок ласкал свежестью, но тем не менее, даме было очень жарко и под мышками расплывались пятна пота. Это обстоятельство ее очень огорчало, но отменить важный визит она никак не могла. Такая удача выпадала раз в жизни и очень вряд ли, что ОНИ вызовут ее во второй раз. Поэтому, пришлось смириться и приготовиться к порции позора при встрече.
Лет ей было около пятидесяти девяти, но она была бодрой женщиной, в отличии от некоторых в ее возрасте. Несмотря на довольно большой вес, она не оставляла надежды устроить личную жизнь, так как, считала себя крайне привлекательной и интересной персоной. В этот погожий денек она была одета в светло-голубую блузу, которая, на ее взгляд, выгодно оттеняла цвет глаз. Но, впрочем, сейчас она спешила вовсе не на свидание.
Она остановилась на минутку, отдышаться, и вытащила из сумки бутылку с водой. Время еще позволяло, надо немного перевести дух. Сделала глоток воды и буквально через пару секунд почувствовала, что пот начал струиться еще сильней. Причем, запах был какой-то уж чересчур резкий. От отчаяния у нее выступили слезы на глазах. Хоть бросай все и отменяй встречу! Это просто какой-то невероятный стыд.
Ну как так? Она хоть и полная, но никогда таких вещей с ней не происходило. Климакс тоже давно прошел, это совсем не похоже на приливы. Неужели диабет? Но почему именно сейчас! И как назло, время не позволяет пойти и купить какую-то другую блузу, чтобы переодеться, она уже почти у Соборной площади. Времени до встречи оставалось тридцать пять минут.
Хрычова, вдруг, подумала: «А как же я не спросила, билет нужно покупать входной? Как же я пройду на территорию Кремля без билета? Все-таки 900 рублей… Не то, что жалко, но как-то странно, если мне придется оплачивать вход, когда чиновники вызывают по заявлению». Достала телефон, хотела написать сообщение, помялась и сунула его обратно в сумку. Решила не отвлекать важных людей такими вопросами, неудобно. Они, наверное, даже не думают о таких мелочах. И снова мелькнула мысль, может перенести встречу? Узнает все хорошо, придет потом в надлежащем виде…
Но, минутку подумав, все-таки продолжила путь к месту назначения. В голове стучала фраза «Карфаген должен быть разрушен!». Эта мысль вызвала самодовольную улыбку и придала сил. «Неважно, все это неважно. Скажу, что у меня приступ потливости от диабета. Или, вообще ничего не скажу. Может и не заметят».
Когда она почти подошла к кассам Кремля и оставалось буквально пятьдесят метров, случилась еще одна неприятность, а правильней – еще одна странность. С ее зрением произошло что-то совсем уж непонятное. Лавочки в Александровском саду, те самые, белые, гнутые, на чугунных ножках, сейчас стали красными. Этого не может быть! Не могли покрасить, это так некрасиво выглядит. Это что-то со зрением… Что-то связанное с этим потом, одно к одному.
Она подошла поближе к лавочке, оглянулась, никто из посетителей не выражал удивления. Сердце Хрычовой начало бешено колотиться. И вдруг она ощутила, что исчезли звуки. Вот как выключили кнопку на пульте. Когда звуки улицы есть, на них не особо обращаешь внимание, все сливается в незаметный шум. А когда они исчезают, вот тогда становится понятно, что только что издалека слышался звон колоколов в церкви, люди у кассы что-то говорили, из выхода метро доносился звук поезда. И, вдруг, резко тишина. Какая-то звенящая, жуткая.
Наверное, это какой-то приступ, может инсульт? При инсульте бывают галлюцинации, наверное? Она аккуратно присела на лавочку и внимательно присмотрелась, пощупала дерево. Да, дерево. Да, выкрашено красной краской. «Может спросить у людей это? Типа, а как вам нравятся лавочки? Ой, нет. Если мне кажется, то подумают, что просто пристаю с глупыми беседами. В самом деле, не могу же я прямо спросить про цвет». Звук снова появился. Она глубоко вздохнула раз, другой, чтобы насытить мозг кислородом и ее отпустило.
Она решительно встала со скамейки и подошла к кассам, взяла самый дешевый билет за 900 рублей и пошла в сторону Соборной площади. В эту цену входило только посещение самой площади, без заходов в храмы и музеи, так как, за их посещение брали отдельные деньги. Но, ей это и не нужно, собственно говоря.
Хрычова старалась отводить взгляд от кроваво-алых скамеек, это было, действительно, неприятное зрелище. Во-первых, это вопиющая безвкусица, во-вторых, сам цвет как-то уж очень угнетал. Да и в сочетании с белыми, старинными фонарями из чугуна это смотрелось просто отвратительно. Раньше фонари с лавочками составляли прекрасный цветовой ансамбль. А еще она старалась держаться подальше от людей, чтобы они не почувствовали запах пота. Сказать, что это была некомфортная прогулка, это ничего не сказать. Это была самая чудовищная прогулка в ее жизни, наверное. Но… Карфаген должен быть разрушен!
На площади она перекрестилась и слегка поклонилась в сторону Успенского собора. Все-таки, до чего несимпатичная и безвкусная церковь. А главное непонятно, почему она считается центральной в России. Действительно, дверь в церковь была просто нелепая, полукруглая и какая-то аляпистая. Она совсем не сочеталась с благородными золотыми куполами. Еще какие-то зубчатые, золотые карнизы по периметру навеса над дверью и выше. В довершение всего, неприглядные, сероватые стены внизу, сверху же, круглые башни под куполами, выкрашены в ярко-белый цвет.
Она обогнула здание церкви, и с правой стороны увидела белую вывеску с черными буквами «Легион». Дверь была дубовая, массивная, с дверным молотком, но в декоративных целях, видимо, так как, на стене располагался электрический звонок. На первый взгляд вход казался старинным, но она точно знала, что это помещение при церкви появилось недавно, так как, она была тут полгода назад и еще ничего не было. Она взглянула на часы, вздохнула и нажала кнопку звонка.
Дверь распахнул низенький, полный кавказец с аккуратной бородкой и приветствовал ее обольстительной улыбкой. Была бы она помоложе, то подумала бы, что он с ней заигрывает, настолько он сверкал очами при взгляде на нее и чуть ли не приседал в реверансе. И было в его взгляде что-то масляное, можно сказать, похабное, когда он остановил взгляд на ее большой груди. Он чуть ли не согнулся пополам, когда приглашал войти.
— Рад вас приветствовать, госпожа Хрычова. Прошу, проходите. Мы вас ооочень ждали, — сладким голосом произнес портье.
Она прошла в комнату. Пахло ладаном, как в церкви, но в остальном, обстановка была как в обычном рабочем кабинете, если бы не большая картина с библейскими мотивами на стене. Комната была довольно просторная, стены окрашены в белый цвет, большое арочное окно и рядом с ним большой рабочий стол, за которым сидел немолодой и очень важный на вид чиновник. Справа было большое зеркало в пол, а слева зона ожидания, видимо, с диванчиком, креслами и журнальным столиком.
В зоне ожидания сидела какая-то публика и почему-то играли в карты. Еще и вино пили, на столе закуски. Картина крайне странная, если учесть, что это кабинет государственных деятелей. Но так как, мы все давно привыкли, что в нашей стране, в отличии от проклятых капиталистов, может быть все, что угодно, особого удивления этот факт у Хрычовой не вызвал.
Она бросила взгляд на свое отражение в зеркале и вздрогнула. Она выглядела ужасно! Нет, зеркало не искажало отражения, но каким-то удивительным образом все недостатки были видны гораздо сильней, чем обычно. Фигура выглядела грузной, рыхлой, русые волосенки жиденькими, какими-то слипшимися, пальцы на руках опухшие, как сосиски и глаза… Не голубые, а как будто выстиранные, что ли, бесцветные, и блузка на их фоне была чересчур яркой. Еще и эти огромные пятна пота, темные и очень заметные. Она резко отвернула глаза от зеркала и подумала: «А, вдруг, я реально так выгляжу? Может у меня дома освещение лучше?».
— Будьте любезны, пройдите и присаживайтесь. Я с удовольствием выслушаю вашу проблему, — прозвучал низкий и довольно громкий голос владельца кабинета, который сидел за столом.
